Линия защиты

Взрыв хохота, грянувший из кабинета, испугал ее и заставил вжаться в стену. Тут же устыдившись своей реакции, Наяма расправила плечи, несколько раз вдохнула и выдохнула, приводя себя в порядок.

— Нет, ты только посмотри, — из-за двери донесся заливистый смех Адиля. Наяма поморщилась. Коллега всегда казался ей никчемным чистоплюем. К тому же, он пребывал в уверенности, что является чертовски привлекательным, и в его речи нет-нет да и проскальзывало этакое недостойное мужчины самолюбование.

— Преступный умысел, ха-ха, ты это зацени! — вторил ему Фируз.
"Еще один любимчик судьбы".
Будучи юридическим консультантом, Фируз никогда не оказывался на передовой, верша свои дела в чистых прохладных кабинетах. Таким, как он, не проходилось рисковать своей жизнью, жариться на солнце и не спать ночами, поджидая нужного человека.

Мужчинам вторили женские голоса. Наяма опознала заразительный смех Ясмин, хохот Ньях и деликатное покашливание Катарины.

"Что у них там происходит? Шеф совещание, что ли, собрал? Почему тогда я не в курсе?" — Наяма сердито толкнула дверь кабинета. От терзавшего ее накануне страха не осталось и следа.

***

Адиль фривольно расположился на ее рабочем столе. Остальные, словно стайка любопытных птиц, окружили его, смеясь, дурачась и передавая друг другу какие-то листы.
— Это последний, — Каба вручила ему еще одну бумажку.

— Подписка о невыезде, — продекламировал он, разворачивая ее к зрителям.
Сквозь их сомкнутые плечи, Наяма рассмотрела только то, что веселье коллег вызвано какими-то картинками.

— О! Наша королева заявилась! Падайте ниц, братья и сестры! — Адиль отвесил ей шутливый поклон.  

— Вот почему от тебя всегда так много шума, а толку никакого? — огрызнулась Наяма.

Адиль усмехнулся, но со стола все же слез, пропуская Наяму за ее рабочее место.
— Могу я поинтересоваться, чем вызвано такое веселье? — тонкая бровь скептически изогнулась в вопросе.

— А ты еще не видела? — изумилась Ньях. — Каба, покажи ей скорее!
Все еще смеясь, девушка забрала из рук правоохранителей слегка помятые листочки и положила перед Наямой.

— Защитная линия Рашида Акари, — прочла она на первой странице. Коллеги снова сгрудились у стола, ухмыляясь и ожидая ее реакции. Наяма перевернула страницу.

Вместо привычного, ожидаемого теста она обнаружила выполненный карандашом рисунок. Посередине листа стоял кругленький большеголовый человечек, прижавший кулачки к лицу. Стилизованные слезинки разлетались от его глаз в разные стороны. 
Снизу значилась подпись: "Я, Рашид Акари, признаю свою вину".
Наяма припомнила, что такой стиль рисования характерен для новой и популярной нынче молодежной блажи — манги.

Рашид оказался хорошим мангакой* — личико-облачко человечка украшали борода и усы, придающие ему комическое сходство с автором.

"Но утверждаю, что преступного умысла не было во мне".
На следующей картинке "Рашид" вовсю демонстрировал свои "белость и пушистость".

"Зато была глупость и гордость. ПС: А кто тут не грешен?".
Рисованый человечек, скрестив руки, хитро поглядывал на Наяму.

Ясмин, повиснув на Адиле, захихикала и протянула:
— Правда, он прелесть? 

— Что это??? — Наяма оторвалась от листов и изумленно посмотрела на коллег.
— Это мне передали для тебя, от Акари, — пояснила Каба.
— Ты, читай-читай, самое интересное впереди! — Посоветовал Фируз.

"А еще я хотел помочь брату".
Карикатурный "Рашид" в ползунках волочил за собой детскую лопатку, держась за руку явно взрослого человека, от которого на листе уместились только ноги да кисть.

"И мировой науке".
Тот же малыш с энтузиазмом клепал куличики в виде египетских пирамид.

"Настоящий злодей в нашей истории — Герман".
Маленький человечек, стоящий на вершине зловещей черной башни с воздетыми руками, был лаконично подписан по стрелочке: "Герман".

"Ай-Ай-Ай!"
Глядя на эту картинку, Наяма все-таки не смогла не рассмеяться.
Фигура, шлепающая по пятой точке "злодея-Германа", донельзя напоминала Касима.

"А Мересьев и вовсе убийца. К тому же, сумасшедший, ай, бедная его мать, бедный отец. Какой позор!"
Здесь картинки не было. Наяма даже перевернула лист в ее поисках.

— А я не сразу догадалась! — прокомментировала ее действия Ньях.

— Ну, ты же у нас не следователь, — не упустил возможности подколоть ее Адиль.

На обратной стороне было что-то написано маленькими буковками. Наяма поднесла листок поближе к глазам и прочла:
"Даже рисовать ничего не буду, такой позор, вах!"

"Хорошо, что Рашид не имеет к этому никакого отношения!" 
Анимешный человечек утер пот со лба.

"И за это его, конечно же, отпустят до суда под подписку о невыезде."
Здесь он и человек в форме перетягивали огромную по сравнению с ними бумажку, на которой значилось "подписка о невыезде".
 

— Ну, если это теперь называется линией защиты… — Наяма покачала головой.

— Да брось! — скривился Фируз. — Ты просто редкостная зануда! Человек, так сказать, креативно подошел к вопросу, а ты сразу осуждать! Кстати, если ему понадобится юридический консультант, ты знаешь кого пригласить, верно? 

— Правильно! А если тебе это дело не нужно, я с удовольствием займу твое место, — поддакнул Адиль. — Международные разбирательства, конечно, то еще удовольствие, но хоть посмеюсь вволю.

— Вот-вот! — кивнул Фируз.
   

— Идиоты, — Наяма пристально посмотрела на обоих. — Вы что, не понимаете, что таким образом он пытается расположить вас к себе? У меня на него два иска лежат, из разных стран, и один из них, между прочим, обвиняет его как минимум в соучастии в убийстве. 

— Наяма, — Адиль возвел очи горе, — ты, как всегда, преувеличиваешь.
— Зато ты приуменьшаешь.
   

— Касим, Касим идет! — Ясмин подбежала к ним и замахала руками, призывая поторопиться. — Давайте, давайте скорее!

Коллеги тут же выстроились в линеечку и шумно поприветствовали шефа, входящего в кабинет.

***

— Тааак, это что тут у нас такое? — удивился Касим. — А, молодая гвардия? Что задумали?
Обычно предпочитающий аляповатые рубашки и майки, сегодня шеф был одет довольно строго. 

— Глубокоуважаемый Касим, — Фируз со всеобщего одобрения взял слово, — мы уже много лет знаем вас как мудрого, опытного и рассудительного начальника! Можете верить, можете нет, но даже за глаза, иначе как по имени вас никто не называет. Многих из нас вы взрастили со школьной скамьи, а те, кому не посчастливилось сразу же попасть в ваши руки, имели возможность в сравнении понять, как мудро вы управляете вверенным вам участком. И сегодня — в день, когда вам была вручена правительственная награда — мы просто не можем стоять в стороне! Примите наш скромный дар, умоляем вас!

Катарина при этих словах протянула Касиму ножны.
— И пусть преступники, осмелившиеся посягнуть на Хашорский Кодекс, знают, что на страже порядка стоит Касим Аррабей! Ура! — выкрикнул Фируз. Остальные зааплодировали. 

Касим удивленно крякнул, но подарок взял.

— Ну зачем вы… Каба, ну что же ты… — он выглядел одновременно и польщенным, и смущенным донельзя.

— Выньте его из ножен, — попросила Ньях.

Касим осторожно высвободил клинок. Прямой, двухлезвийный, он был от пяты украшен орнаментом и дарственной надписью.

— Какая красота! — Каба выразила общее мнение. — Еще раз поздравляем вас, Касим.
— Спасибо, спасибо, мои дорогие, — прошептал старик. 

***

Наяма, в последний момент присосединившаяся к коллегам, вздохнула с облегчением, лишь когда шумная компания покинула их кабинет, разбредаясь по своим коморкам.
— Касим, я… Я забыла, мне так жаль! — честно призналась она. 

— Наяма, ну о чем ты говоришь! — изумился он. — Да что же я за славой, что ли, гонюсь? Думаешь, я на эту награду напрашивался? Подумаешь, бумажку дали, медаль... Разве это что-то меняет? Вот и нечего тут представление устраивать, я так считаю. Ну, что с них взять, молодежь! Но ты-то — взрослая женщина! Извиняешься вот… За что?

— Помнится, я всего лишь озвучила свои эмоции, извинений не прозвучало. Прошу не трактовать мои слова, — улыбнулась Наяма.

— Следователь! — хохотнул Касим. 

— Да, следователь… — улыбка тут же сползла с ее лица.
— Наяма, что случилось? — чуткий Касим мгновенно заметил перемену настроения своей помощницы. 

— Муслим пропал, — тихо сказала она. — Он уже неделю не появлялся ни дома, ни у матери. Сегодня мне звонила его жена. Она плакала в трубку. Думаю, мы больше его не увидим. Кайл… бросил вчера что-то насчет докучливого шпика. Я попытаюсь что-либо выяснить, но позже. Мы поспорили с Кайлом, он демонстративно дуется на меня.

На лбу Касима пролегла глубокая складка. Он молча ждал продолжения.

— Если его убили просто за то, что он приблизился к Кайлу, то что он сделает со мной, если узнает? А, Касим? Мне страшно…

— Наяма, дочка, я все понимаю, — он встал из-за стола. — Мы все ходим по краю, все испытываем страх. За себя, за свою семью. Если ты хочешь выйти сейчас…

— И обесценить все то, что я уже сделала?! Нет, Касим, этого я допустить не могу.

— Вот как? Твое упорство всегда восхищало меня, дочка. Расскажи мне, что ты узнала в Стамбуле, — он мягко улыбнулся, стимулируя Наяму на разговор, в котором она так нуждалась сейчас.

"Бедняга Муслим… Мир праху. Нужно будет сказать ребятам прочесать портовую часть, чует мое сердце — там мы его и найдем," — подумал Касим, вслушиваясь в четкие, короткие, словно выдержки из рапорта, фразы, которыми Наяма описывала совместную с Кайлом поездку.

За окном раздавались звуки вполне мирной жизни, которой не было абсолютно никакого дела ни до страхов Наямы Джаме, ни до надежд Рашида Акари.

***

* Мангака (яп.) — человек, который рисует комиксы. Вне Японии это слово обычно используется в значении "художник, рисующий мангу".

Автор рисунков: Емельянова Мария.

Комментарии:

Страницы: 1  2  3

 

• Главная
• Новости
• Галерея
• Коллекция
• Статьи
• Творчество
• Ссылки
• Гостевая