Роберт и Мари уехали через три дня. Было видно, что друг Рона с неохотой покидает насиженное место, и только беспокойство за жену могло послужить достойной причиной, чтобы выгнать его из уютного и теплого бревенчатого убежища. Вероятно, чувствуя свою вину за происшедшее в доме Каремы, он трудился не покладая рук все последние дни, то пропадая с Роном в шахте, то заготавливая дрова, то расставляя силки на мелкую живность.
Рассказ о встрече с волком потряс Роберта. Осторожный и хитроумный Меченый очень редко попадался на глаза людям, оставляя лишь скорбные следы своего присутствия. Пережив несколько облав, зверь продолжал терроризировать всех в округе. В первую очередь тех, кто держал домашнюю скотину. Пожалуй, единственным исключением была овчарня Каремы. И, словно в благодарность, Тахома запретила каматари трогать волка.
После отъезда семейной пары, Рэй остро столкнулась с проблемой одиночества. Рон пропадал в шахте, отправляясь туда рано утром и возвращаясь лишь с наступлением темноты. Засиживаться же вечерами они не решались, экономя запас свечей, оставленных хозяевами дома. Исследование каматари закончилось, так и не начавшись, а нехитрые домашние дела отнимали куда меньше времени, чем хотелось бы. К тому же, она теперь побаивалась отходить далеко от дома. Рэй потихоньку считала дни до отъезда, стараясь не показывать воодушевленному новой работой Рону, насколько тоскливым оказалось ее пребывание в этом снежном краю.
***
В принципе, набирать снег для растопки оного можно было практически с крыльца, но Рэй облюбовала для этой цели небольшой пригорок, в десяти минутах ходьбы от дома. Вид, открывающийся оттуда, покорил ее моментально и бесповоротно. Еще бы! Абсолютно девственная, без единого следа, поляна сверкающего снега, елки с тяжелыми лапами, синеватая дымка над горами и птичий пересвист. Ей нравилось приходить сюда.
В один из дней Рэй увидела, как на поляну выскочил заяц. В тот же миг вслед за ним метнулась серая тень. Естественно, с такого расстояния Рэй не могла сказать, что это тот самый волк, с которым они с Роном повстречались несколько дней назад, но природное чутье, обострившееся здесь, подсказало ей, что это именно так. Рэй осторожно подалась назад. Словно услышав это, волк неожиданно прекратил преследование и, задрав морду, встретился с ней взглядом.
Рэй затаила дыхание. Волк, слегка наклонив голову, как будто бы выжидательно рассматривал ее. Она сделала еще один шажок назад, но Меченый тут же отзеркалил его.
"Полминуты, и он будет здесь, на холме, — обреченно подумала Рэй. — Что мне делать?"
Однако волк не торопился сводить близкое знакомство с девушкой, вероятно не считая ее достойной заменой счастливо спасшемуся зайцу. Нет, не жажда большей наживы заставила его отказаться от преследования. Волка гнало любопытство и смутное предчувствие. Меченый склонил голову и еще раз вдохнул чуждый запах человека. И, махнув на прощание хвостом, скрылся в кустах.
Рэй перевела дыхание, подхватила ведра и бегом припустила к дому. В горле явственно чувствовался медный привкус.
У крыльца ее подстерегал очередной сюрприз. Неторопливо прохаживаясь туда-обратно, ее ожидала Карема.
***
— А я-то уже подумала, что придется уйти, — улыбнулась Карема. — Только дымок из трубы подсказал, что ты ненадолго ушла.
— Карема, заходи в дом. Скорее! — отмахнулась от ее приветствия Рэй.
Та, ничем не выдав своего удивления, тут же последовала за девушкой внутрь.
— Что случилось? — спросила каматари в сенях.
— Волк! Снова он! Как будто бы он меня преследует!
— Какой волк? — удивилась Карема. — Их почти не осталось в округе…
— Ну, значит один остался, — огрызнулась Рэй, запоздало давая волю нервам. — Страшный такой, седой и со шрамом на морде. Второй раз его уже встречаю!
— О! — Карема удивленно округлила глаза. — Так ведь он давно уже людям на глаза не попадается, только некоторым каматари, да и то редко… Осторожничает…
"Очень мило, каматари, значит, люди, а мы так, мелочь всякая," — мрачно отметила Рэй, а вслух сказала:
— Значит обознался!
— Ты его не бойся, Меченый не нападет на людей, — мягко ответила Карема, тактично не замечая резких нот в голосе Рэй.
— Очень надеюсь, что он об этом в курсе, — пробормотала Рэй, — иначе очень обидно будет. Мне-то что, а вот у волка репутация пострадает. Между прочим, Рону еще возвращаться по этой дороге. Черт! Есть в этом доме ружье, что ли?
Вопрос был риторическим. Ружье в доме имелось, и более острожный, нежели Роберт, Рон завел привычку брать его с собой. Рэй раздраженно покачала головой и отправилась переодеваться.
***
Пользуясь отсутствием хозяйки, Карема бегло осмотрелась. В целом кухня не изменилась, но все же за несколько дней отсутствия Мари она приобрела некоторую чуждость, некий слепок иного характера и привычек проживающей здесь пары.
"Как же низко мы пали, что мне сейчас приходится навязывать себя этим людям," — с грустью подумала Карема. Однако реальность была сурова: каматари очень близко подступили к последней черте. Разгул какой-то заразы, пришедшей несколько лет назад вместе с осенью и выкосившей практически две трети каматари, участившаяся детская смертность, отток молодых в город, все дальше от корней, — город, из которого возвращались лишь единицы…
И вот сейчас Карема прекрасно отдавала себе отчет, что без помощи Роберта или Рона им с дочерью будет крайне сложно перевалить за середину зимы — время, когда охотники-каматари вернутся в родные дома.
Скрипнула половица, предупредив ее о том, что вернулась Рэй. Нехитрые действия успокоили девушку, и она больше не выглядела как натянутая тетива. Карема вздохнула про себя и приступила к своей миссии.
— Ты, наверное, думаешь, зачем я пришла? Так я пришла извиниться за поведение своей дочери. Тахома слишком несдержана и молода. Она не понимает, что традиции и ритуалы разных народов отличаются друг от друга, думает, что правильно вести себя можно только так, как это делают каматари, — Карема грустно улыбнулась. — Наверное, я избаловала дочь, — добавила она.
— Ну, мы, и вправду, удивились и не порадовались ее напору, — сказала Рэй, присаживаясь на краешек стула. — Все-таки неприятно, когда твоему жениху выкатывают такое вот заявление.
— Да-да, — согласилась Карема, — это понятно, но я объяснила Тахоме, что вы правы. Мы были дружны с Мари, и мне бы хотелось, чтобы впредь эта связь не распалась. Я вижу, что твоего мужчину и Роберта связывает давняя дружба. И если тень непонимания ляжет между вашей парой и нами, она перекинется и на них. Поэтому я прошу тебя, прости мою неразумную дочь, будь гостем каматари.
Рэй изумленно посмотрела на Карему.
— И я смогу посмотреть на других каматари?
— Да.
— И позадавать им вопросы?
Карема кивнула.
— Роберт рассказал мне, что ты интересуешься нашими традициями…
— И Тахома тоже просит быть меня вашим гостем?
— Да, — твердо ответила Карема, — просит.
— Хм…
— Я не претендую на то, что права, но мне показалось, что Тахома… эээ… не любит признавать свои ошибки, — осторожно сказала Рэй.
— Ой, не любит, — согласилась Карема. — Но она отнюдь не глупа и за глупости не держится, когда понимает, что не права.
Рэй задумалась. Карема явно хотела умаслить ее, чтобы не портить отношения с Робертом. Впрочем, сама каматари нравилась Рэй, да и возможность поизучать поближе быт и традиции народности прельщала. Только вот встречаться еще раз с Тахомой не хотелось.
— Карема, скажи, а что такое "столп"? Это какой-то избранный шаман, что ли?
— Ах, вот оно что! Нет, Столп вовсе не трокмэ, даже наоборот. Столпами называют людей, которые твердо стоят на земле. Это трокмэ болтается между мирами, — Рэй скептически вскинула бровь, но Карема никак не прокомментировала этот жест, — а Столп на то и Столп, чтобы всегда оставаться собой. Таким людям нет хода в мир духов, их место здесь, в мире людей. Столп — он словно дерево, вросшее корнями глубоко в землю.
— Хм, корнями…— повторила Рэй. И, хоть это, наверное, выглядело глупо, она почувствовала гордость от того, что Рона восприняли таким образом. Ведь именно его надежность в первую очередь бросилась ей в глаза, когда они только познакомились.
— И значит Тахома уверена, что Рон — Столп?
— Да.
— И ты тоже уверена?
— Я не трокмэ, чтобы быть уверенной в таких вещах.
— Но ты тоже так считаешь, да?
— Да, — призналась Карема. — Но это не важно — Тахома не предпримет ничего, чтобы завладеть им, она поклялась мне.
"Клятвы в системе пра-логического мышления играют особую роль, — подумала Рэй. — Магия слова, суггестия... И правда, сходить, что ли, к ним еще раз?"
— А как трокмэ узнает такие вещи? Ну, про Столпов и все такое?
— У них свои пути, — уклончиво ответила Карема.
Такой ответ раззадорил Рэй. Достойная последовательница исследовательского безумия профессора Мэйби, она тут же захотела увидеть хотя бы одним глазком шаманские ритуалы каматари.
— Трокмэ использует какие-то препараты, изменяющие сознание? Ой, прости, я хотела сказать, вдыхает дым? Камлает*? Существуют же, наверное, особые танцы? У Тахомы ведь есть бубен, да? Или барабан?
— Бубен? Зачем, от него столько шума, — удивилась каматари. — У нас есть дакарам…Ну, и барабаны из оленьей кожи...
— Дакарам? Это музыкальный инструмент?
— Ну да.
— А как на нем играют?
— Там три струны, их щиплют, получается такой жалобный, тихий звон… Я покажу тебе, если захочешь, — Карема испытывающее посмотрела на Рэй. — Так значит мир?
— Мир, — кивнула Рэй. — По крайней мере, пока твоя дочь будет держать клятву.
— Не сомневайся в этом, — твердо сказала Карема.
Не прошло и получаса, как гостья засобиралась в обратную дорогу, чтобы поспеть до темноты. Карема отмахнулась от предложения Рэй поискать крепкую палку, объявив, что в лесу ей бояться некого, и легкой походкой зашагала между сугробами. Рэй долго смотрела ей в спину, а потом вернулась в дом и, напевая привязчивый мотивчик, принялась готовить ужин. На кухне, едва уловимый, витал запах травяного отвара, которым Карема мыла голову.
***
* О камлании можно почитать, например, здесь.
